Конец хоббита, или Туда, обратно и снова туда (часть 3)

Добрый день, дорогие друзья моего сайта!

И опять сказочная история от Магистра черной и белой магии, который очень своевременно проводит сеансы чудес с полным разоблачением!

- Мой, - соврал, даже не поморщившись. – Как его…

- Бибо Хапкис, - быстро вставил «изменник».

- Точно! Хапкис! Ты чего здесь делаешь, бездельник, а?! Кнута захотел?! У тебя завтра маршевая рота! Решил в камере отсидеться?!

- Да меня задержали… - промямлил Бибо.

- Кто посмел задержать солдата, проливающего кровь за отечество?! Да еще за день до выступления! - рявкнул капитан прямо в ухо офицеру-цензору.

Тот съежился.

- Были сигналы… Но я вижу, ложные. Видимо, оговор.

- Оговор, без сомнения. Я бы на твоем месте занялся этими сигнальщиками! Что-то много их здесь в тылу развелось! У нас недобор на три четверти, некому копья держать в строю! А они, понимаешь, сигналят! Эх, снять бы части с фронта, да почистить Хоббитон… - мечтательно произнес Чертога. – Тебя я повесил бы первым, - запросто сообщил он офицеру.

Офицер-цензор опять промолчал, лишь цвет его лица снова приобрел свекольный оттенок.

- Ладно, я забираю своего молодца, - капитан прекратил не начатую дискуссию, схватил Бибо за шиворот и вытащил из норы.

- Ну давай знакомиться, рядовой Хапкис… Надеюсь, тебя взяли за что-то серьезное? Убийство, разбой, а, может, молодку какую оприходовал, пока папаша уши развесил? – Чертога хохотнул.

- Да нет, - Бибо осклабился, - представляете, меня обвиняют в измене.

Чертога стал неприятно серьезным и искоса посмотрел на молодого хоббита.

- Это скверно, Хапкис, измена – дело такое... Я думал, ты – банальный бандит, разбойник, которому самое место на фронте, у меня половина таких же головорезов, а ты, вишь, настоящий преступник… Даже не знаю, что с тобой делать, может, отправить обратно к ротмистру Рамсу? Мне желторотики, сбегающие при первом же звуке летящей стрелы, не нужны. Хотя и обидно отдавать тебя этому слизняку, не нюхавшему военной службы.

- А я думал, он сражался… У него же медаль!

- Этот пучеглазый лягушонок! – капитан захохотал, - да он от одного вида четистов обделается со страха. А медаль ему я подарил. За два дуката… У меня целый ящик лежит. Живых-то из-под Летки почти никто не вышел, из наших, считай, каждый пятый уцелел, а мы выходили первыми. Да что там - выходили… Бежали! А кто не бежал – в тамошнем лесу теперь лежит, ежиков кормит!

- А нам говорили, что под Леткой мы победили! – потрясенно сказал Бибо.

- Это хорошо, что ты глупый, - захихикал Чертога, принявший, наконец, решение, - пойдешь в первой линии, там самые большие потери. На вот, возьми список того, что нужно принести.

Капитан вытащил из сумки лист пергамента, на котором корявым почерком переписчика было написано: «Памятка добровольца-самозащитника батальона «Барандуин». В сей славный час, когда ты, отважный воин, заступаешь на защиту своего края, помни, что отечество изнемогает на фронтах и не может обеспечить тебя всем необходимым, поэтому ты должен принести с собой: кружку, миску, ложку, три фунта риса, четыре фунта макарон, копченой колбасы два ярда, полфунта табаку и две дюжины яиц. Кроме того, нужен шлем, копье, щит, нож и гроб». Прочитав последнее, Бибо похолодел.

- А почему гроб? – поникшим голосом спросил он у капитана.

- Ну, ты же не хочешь, чтобы тебя зарыли в канаве, как блохастого пса? – резонно ответил Чертога.

- Где же я до завтра найду? – произнес Бибо.

- Могу уступить за три дуката, - в глазах капитана зажглись огоньки наживы. – У нас тут один прямо на призывном пункте откинулся. Совсем молодежь пить разучилась… И как раз разнарядка из дворца - надо неизвестного героя похоронить с почестями на аллее славы, гроб прислали казенный, ну мы этого баклажана синего туда и засунули. А родной стоит у меня в казарме, так что, считай, тебя дожидался…

Бибо немного скривился от двусмысленной формулировки, но, разумно взвесив, согласился, что вариант и вправду хорош. Лучше уж в армию со своим гробом, чем медленно гнить на каторге простым рудокопом. Хоббиты – не гномы, в шахтах долго не живут, а тут есть шансы. Вон Чертога - в скольких битвах побывал, и ничего – здоров, упитан и даже относительно богат.

Военная служба оказалась не такой страшной, как пугал капитан. Правда, Бибо пришлось дать взятку своему спасителю – тот самый кошель с серебряными пенни, гроб тоже пришлось выкупить, хоть он и остался в кладовке Чертоги. «Не боись – получишь сразу, как понадобится», - цинично усмехнулся капитан. Впрочем, резко подобрев, он направил рядового Хапкиса на самую непыльную должность - в расположение третьего расчета по управлению драконом.

Драконов в «Барандуине» было четыре, к каждому приставлены восемь хоббитов под началом капрала. Капрал Асториус – высокий и мощный, почти с человека, толстогубый хоббит с мутными от алкоголя глазами первым делом намекнул про дукат для угощения сослуживцев. Затем, получив желаемое, указал Бибо и еще одному новичку на большой камень-скамейку для обучающихся, а сам принялся ходить взад-вперед, монотонно бубня отработанный годами текст.

Драконы издавна использовались жителями Средиземья для войн и охраны границ. В природе они были глупые и неагрессивные, поэтому их легко ловили и приручали. Вопреки множеству легенд, драконы не ели мясо, а были травоядными, вроде коров, только с крыльями. Древние эльфы, приручившие ящеров, летали на них в другие города и страны, предпочитая воевать пешим строем либо на лошадях, ведь драконы до крайности пугливы и боятся шума битвы.

Каждый дракон весит как две лошади, поддерживать такой вес в воздухе невозможно даже с учетом огромных крыльев. Но у драконов есть одна особенность - желудок ящера, переваривая пищу, выделяет огромное количество летучего газа, который раздувает тушу животного, словно воздушный шарик из гуттаперчи. С помощью этих газов тело дракона становится почти невесомым, и легко поднимается в небо взмахами крыльев. Иногда дракон отрыгивает излишки газа. Неизвестно, кто первый обратил внимание на его сильную горючесть. Видимо, однажды дракон срыгнул рядом с костром, вызвав пожар.

Эльфийские погонщики взяли это на вооружение, они цепляли на верхние и нижние резцы ящеров кремневые наконечники и учили животных по свистку одновременно резко стравливать газ и клацать зубами, кремний давал искру, поджигавшую горючую смесь. Взрослый опытный дракон мог выпустить огненную струю в пятнадцать ярдов длиной, причем струя, содержавшая остатки пищи, продолжала лететь несколько сот ярдов не затухая, образовав раскаленный файербол.

Теперь драконов стали активно применять в военном деле, ведь пугливому животному больше не было нужды приближаться к самому бою. Чаще всего погонщики работали прямо на лету, бросая сверху огненные файерболы, приводившие врагов в трепет, а лошадей в бегство.

Искусство эльфов было успешно перенято людьми, а вот хоббиты из-за природной лени приручить огнедышащих тварей так и не смогли, и после распада Срединной империи были вынуждены закупать драконов у эльфов. Но эльфы не были бы эльфами, если бы не подкинули хоббитам проблему. Дело в том, что выпускать файерболы по свистку могли лишь самки, самцы у драконов глухие. Надо ли говорить, что партия ящеров, которую хитрые хоббиты приобрели после революции жидности за четверть цены, состояла из одних самцов. На злобные крики полуросликов эльфы молча показали контракт, где черным по пергаменту было написано – драконы покупаются для почтовых целей, самцы для этого вполне годились. В очередной раз жизнь подтвердила известную всем народам Средиземья пословицу: хоббит хитрее Сарумана, но глупее дятла.

Ситуацию исправил командир «Барандуина» колонель Саймон. Кузнецы и плотники по его приказу изготовили несколько огромных телег с усиленными колесами. Хоббиты привязывали дракона сверху телеги, чтобы он не мог шевелиться. Голову направляли в сторону неприятеля. Перед пастью животного брандхолдер держал факел, а самый крепкий из обслуги со всей силы бил деревянным молотом между ног дракона. Корчась в судорогах, дракон срыгивал файерболы длиной в двадцать ярдов, которые летели до полумили. Конечно, долго такие драконы не жили, но колонель далеко и не загадывал. Тем более что первый год боев закончился временным перемирием, противники отошли на свои позиции зализывать раны и готовиться к будущим сражениям.

Через месяц воинской жизни Бибо уже привык вставать с военным горном, кормить и чистить дракона Тарассика, названного в честь известного хоббитского поэта Шолто Тарассика, терпеть вечные разговоры солдат про оставленных девушек и прятаться от пьяного и буйного капрала Асториуса. Жизнь в полевом лагере Хапкису даже нравилась, хотя кормили весьма скромно, кашей и перепрелой капустой с остатками свиных обрезков.

Чтобы разнообразить стол, деревенские хоббиты выкопали несколько грядок для лука, петрушки, укропа и редиски. Грядки поливали мочой дракона, и овощи вырастали просто огромных размеров. Особенно выделялся укроп, под могучими стеблями которого в жаркий день можно было даже спрятаться от солнца. Укроп своей мощью и видом напоминал символ батальона – борщевик, мордорское отродье, засорившее в последние годы леса и огороды Шира. Обычно хоббиты ненавидели это ядовитое и опасное растение, но бравым самозащитникам он нравился. «Мы такие же сильные», - гордились они, разглядывая рисунки борщевика на своей одежде, щитах и шлемах.

В качестве шлемов, кстати, обычно использовались кастрюли, которые барандуинцы тащили либо из дома, либо реквизировали у местных жителей. Настоящий шлем – штука дорогая, не дай бог, потеряешь в бою или украдут ночью, потом каптенармус с тебя десятка два дукатов удержит, и не посмотрит, что это был твой шлем, купленный за твои же деньги. Военная экономика, как и все военное, гражданской логике не поддается. Особенно в Шире. А кастрюлю не жалко и потерять, их в каждом дунландском доме навалом…

В тот день, как обычно, горн стремительной мелодией скомандовал построение, капралы забегали по лагерю, собирая солдат на поляне перед командирской норой. Колонель, одетый в голубой мундир, с золотыми погонами и позументами, в полукруглой шляпе с перьями павлина, ждал своих подчиненных, прохаживаясь под ручку с точно так же одетым адъютантом – поручиком Стефаном.

Стефан по прозвищу Громкий Пук был известным ученым, чья слава простиралась далеко за пределы армии. Его работы по мордороведению пользовались широким спросом среди работников умственного труда: писарей, счетоводов, мошенников на доверии и энтов. В среде полуросликов гремели эпохальные труды поручика: «Шир – не Мордор», «33 доказательства, что хоббиты выше людей», «Когда Паутин вернет Хельмову Падь и миллион дукатов сверху?» Правда, тут Стефан, по мнению читателей, ошибался, в откровенных разговорах на рынках и деревенских околицах хоббиты обычно начинали с трех миллионов и доходили до десяти, категорически отказываясь принимать от диктатора меньшую сумму. «Эх, заживем», - счастливо мечтали они, смахивая скупую слезу и бережно передавая друг другу пергаментную книгу великого современника.

Прозвище Громкий Пук Стефан заработал из-за странной особенности своего организма. Гороховый суп с салом, который умник уминал каждый день для ускорения мыслительных процессов, давал побочный эффект – громкие хлопки при движении и специфический запах тухлых яиц, сопровождавший извилистый путь ученого в пространстве. А учитывая то, что адъютант был практически неразлучен с начальником, весь лагерь до последнего новобранца прекрасно слышал перемещения Саймона по территории и успевал прятать эль, женщин и игральные карты, внушая колонелю ложную гордость за дисциплину в подразделении…

Вскоре весь батальон в четыре шеренги стоял перед офицерами. Колонель небрежно кивнул горнисту, и тот проиграл команду «Запевай!»

Строй хоббитов принял певчую позу, вытянув правую руку вперед, к солнцу. Опытные старослужащие, стоящие сзади, открывали синхронно рот, делая вид, что поют, а пели, точнее, кричали лишь молодые воины впереди. Те, кто кричал плохо, получали тычки в спину и затрещины ночью после отбоя.

Бибо вместе с первым рядом выводил знакомую до болей в ушах мелодию гимна: «Щеночек умер молодым, во цвете юных лет, но не жалеем мы о нем. О нет? О нет! Да нет!» В течение нескольких минут поющие вспоминали жизнь задорного щенка женского полу, который сбежал со двора человеческой деревни, весело резвился в лесу, никого не трогал, разве что писал, где ни попадя, гадил посреди дорог и воровал продукты у местных жителей, за что те решили извести бедное животное, закрыв сараи с едой на замки. Сучка пыталась прокормиться кузнечиками, но те подло сбегали в траву и оттуда насмешливо стрекотали. Силы покидали кутёнка, через неделю голодной жизни он окончательно отощал и дал дуба прямо на деревенской околице. Но жизнь отомстит за него, заканчивал историю военный коллектив, все умирают, и подлые люди умрут, и будет в этом высшая правда. А щенок останется в песне, потому что выбрал свободу, а не сидел на цепи, как делали глупые предки.

Эльф, работавший инструктором по стрельбе из лука, во время исполнения гимна выбежал из строя и спрятался за дерево. Бибо, орущий во весь голос, краем глаза наблюдал, как того рвало какой-то зеленой массой. Хапкис многократно наблюдал это странное влияние духоподъемной песни на граждан ЭС, редко кто мог удержать в себе рвотные позывы. Хоббиты в этом смысле гораздо устойчивее. Если в первые, независимые от Империи годы, их тоже трясло и мутило от оды в честь свободолюбивой твари, то постепенно они стали даже находить в ней удовольствие, особенно, если рядом были граждане других стран.

(продолжение следует)

Источник:

Дорогие мои друзья, нажимаем на кнопочки, поделитесь с друзьями в социальных сетях

Моя страничка на Яндекс-Дзен